Небо было затянуто свинцовыми облаками, которые ползли от Плачущего кургана, но я знал, что скоро утренний ветерок их разметёт по всему Фэо. Самое время для ловли серебряного линя. Ещё с вечера я подготовил пару десятков земляных червей и они вяло копошились в наполненной землёй табакерке, которую мне по ненадобности подарил дедушка. Я мигом собрал сумку, бросил туда кусок козьего сыра, пару яблок, краюху вчерашнего хлеба. Стараясь никого не разбудить, змейкой проскользнул в сени, отворил дверь и жадно втянул в себя сладкий, освежающий воздух. Во дворе было довольно свежо, я тут же пожалел, что не одел ничего теплее, чем штаны с рубахой.
Снасть была в амбаре, пришлось идти назад домой и искать ключ, он оказался под половицей в родительской комнате. Отец недовольно забурчал, когда я заскрипел половицами, но тут же продолжил спать. Открыв амбар, я забрал удочку и вышел из двора, перед этим погладив мохнатого Атилу, который громко забарабанил по земле, ожидая от меня какой-то подачки.
Я быстро проскочил соседний хуторок, который тонул в тумане от реки, обошёл стороной Поле гордтов, хотя сейчас и было уже почти утро и они должны были крепко спать в своих норах, однако с чем кретс не шутит, рассказывают тут... Ладно, я не об этом.
Спуск к реке был крутой и глинистый, но оно того стоило, ещё весной я сделал себе прекрасную кладку в зарослях камыша, которую невозможно было заметить сверху, и пусть мама будет ругаться на глину в лаптях, но зато я снова почувствую себя добытчиком, принеся с десяток жирных линьков, которые она так вкусно готовит.
Расположившись на деревянном настиле, я разобрал удочку, насадил червя на крючок и забросил поплавок, который бултыхнулся в воду с такой силой, что я аж немного испугался. "Карась сорвётся - щука навернётся." - пробормотал под нос своё личное заклинание и стал ждать.
Туман понемногу стал приседать под лучами восходящего солнца, которое выплёскивалось из-за Холма Трёх берёз, оно окрашивало белые щупальца водного морока в нежно-персиковый свет. Мне захотелось кушать и живот предательски заурчал. Не было ни одной поклёвки и гладь реки замерла в моей уютной гавани из камышей. Иногда мой слух улавливал, как в далёких плёсах выпрыгивали громадные амуры, иногда проскальзывала на глубине спина алмазной кеты и, если луч солнца успевал на неё сесть, то играла она всеми цветами радуги, а кто успевал это увидеть, тот был счастлив на ближайший год и не смел злой Пхадд топтать урожай, да ульики с пчёлами переворачивать.
Прошёл час, туман убрался под воду, прилетала разноцветная стрекоза и задумчиво посидела на моем удилище, однако долго ей сидеть там не суждено было. В тот же момент я увидел поклёвку. Клевала большая рыба, поплавок медленно присел и с натягом, грациозно стал уходить под воду. Я выжидал момента, но боялся переборщить. Когда до окончательного потопления оставались секунды, я плавно повёл удилище в бок и ощутил на другом конце упругое рыбье тело, которое стремилось в противоположную мне сторону, в самую глубину, где колышутся зелёные водоросли и блестят в иле золотые монеты Старого короля. После недолгого сопротивления первый линь лежал в моем садке, отчаянно трепыхаясь и извиваясь...
К обеду светило стало вовсю жарить мою спину, я неторопливо собрал снасть, закинул в сумку с десяток отменных линей, которые уже выбились из сил и просто тихо лежали, смирившись со своей участью. Поднявшись по склону, я огляделся - внизу бежала синяя река, в небе - ни облачка, пели птицы, жужжали насекомые, воздух был сладким сиропом, травяной настойкой, которую я вдыхал с искренним наслаждением. Приятно тяжёлый мешок, уставшие от долгого сидения ноги, которые теперь весело шагали в сторону дома, ожидания счастливых и радостных глаз мамы, похвала отца, по-доброму сварливого замечания деда, всё это было для меня моей собственной магией, магией рыбалки.